Что поможет оживить НИОКР в России и почему без них будет только хуже

Очередной ежегодный рейтинг инновационных экономик мира от Bloomberg показал растущее отставание России по степени готовности к генерации и внедрению инноваций. По итогам 2017 года Россия занимала в нем 25-е место, а по итогам 2018-го опустилась на два пункта, пропустив вперед Чехию и Малайзию.

НИОКР — научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. За рубежом используется аббревиатура R&D (Research and Development, исследования и разработки).

И если общий инновационный фон в стране относительно неплох (например, по такому показателю, как эффективность высшего образования, Россия занимает десятое место в мире), то на практике дела обстоят хуже. Российские компании не попадают в авторитетный рейтинг Global Innovation 1000 от Strategy& — ежегодное исследование, которое описывает и ранжирует по объемам расходов на R&D тысячу ведущих инноваторов мира. Эксперты считают успехом присутствие трех отечественных компаний в рейтинге Еврокомиссии Industrial R&D Investment Scoreboard за 2018 год (годом ранее их было две). В этом списке 2500 крупнейших промышленных компаний мира по объемам инвестиций в R&D на 1170-м месте — «Вертолеты России», на 1956-м — КамАЗ, на 2193-м — «Роснефть».

Больше, но недостаточно

То, что в эпохе «Индустрии 4.0» развитие R&D — необходимость для любой экономики или компании, желающей оставаться конкурентоспособной, подчеркивают все эксперты. Однако статистика показывает, что Россия пока не спешит вкладывать деньги в исследования и разработки. Удельный вес внутренних затрат на R&D в разы отстает от объемов инвестиций в новые технологии и продукты в других странах.

На что потратим

Strategy& подсчитала, что компании из рейтинга Global Innovation 1000 в 2018 году вложили в R&D рекордные $782 млрд, что на 11,4% больше, чем в 2017-м. Инвестиционные приоритеты в разных странах разные.

По данным НИУ ВШЭ за 2017 год, большинство российских инноваторов — это промышленные компании: каждое десятое предприятие так или иначе вкладывалось в развитие НИОКР. Но внедрение и получение реального экономического эффекта от промышленных разработок — дело долгое. Более быстрый отклик инновации приносят в сфере услуг, куда аналитики Вышки отнесли все, что связано с ИT, коммуникациями, товарами народного потребления, финансами, гаджетами и коммерцией. Самой же ненаукоемкой отраслью в России оказался строительный сектор.

Тратим столько же

По данным отчета Еврокомиссии, главные мировые инноваторы в 2018 году направляли на исследования и разработки около 15% всех расходов. Больше всего (20% и более) в R&D вкладывали фармацевтические, телекоммуникационные и ИT-компании, менее всего (7–10%) — производственные компании. Так, победитель рейтинга Sаmsung в прошлом году вложил в R&D почти $13,5 млрд, или на 11,5% больше, чем в 2017-м, а фармацевтический гигант Roche — $8,8 млрд, что составило 19,5% всех затрат.

Российские компании, которые активно занимаются НИОКР, инвестируют в исследования и разработки те же 10–20% всего бюджета расходов, что и их западные коллеги.

Группа РТИ, специализирующаяся на радиостроении, электронике и комплексных системах связи и безопасности, инвестирует в НИОКР почти 20% годовой выручки, или около 12 млрд руб. По словам генерального директора группы Максима Кузюка, РТИ использует как собственные средства на R&D, так и выступает исполнителем при проведении ОКР по договорам с внешними заказчиками. Фокус деятельности концерна в последние пять лет смещается от военных разработок к гражданским.

Фармацевтическая компания Biocad тратит на разработки и исследования 15–20% своей выручки. В 2018 году эта сумма составила около 3 млрд руб., инвестиции растут параллельно с ростом продаж, увеличиваясь на 15–30% ежегодно. Бюджет почти полностью формируется из собственных средств компании, что-то удается компенсировать за счет субсидий, предоставляемых Минпромторгом в рамках программы «Фарма-2020», рассказал вице-президент Biocad по R&D Роман Иванов.

Один из крупнейших мировых производителей молниезащитного оборудования для высоковольтных линий электропередачи АО «НПО «Стример» инвестирует в НИОКР около 10 млн руб. в год, что составляет около 15% всех расходов, говорит директор по инновациям и техническому развитию Владимир Житенёв. Бюджет на исследования и разработки формируется из собственных средств, но в компании существует и практика привлечения стороннего финансирования. Чаще всего это средства крупных заказчиков из числа энергокомпаний.

Эксперты отмечают, что спрос среди российских компаний на R&D есть, он растет, большинство предприятий понимает необходимость вложений в новые технологии и продукты. Наиболее остро этот вопрос встает перед компаниями, оказавшимися под санкциями, когда доступ к новинкам либо уже прекращен, либо это может случиться в любой момент. Вложения в R&D становятся обязательными, если компания уже конкурирует или только собирается выходить на мировые рынки.

Особенности российской экономики обуславливают круг основных инноваторов. Это банки, нефтяные, металлургические и химические компании, государственные корпорации, связанные с наукоемкими технологиями, отмечает директор группы консультирования в области ИТ KPMG в России и СНГ Алена Дробышевская. Директор корпоративного акселератора GenerationS от РВК Екатерина Петрова говорит о значительном интересе к НИОКР в тяжелой промышленности, выделяя горнодобывающую отрасль. А директор по науке, технологиям и образованию фонда «Сколково» Александр Фертман указывает на R&D-активность и востребованность новых технологий у компаний, занятых в химической и атомной промышленности, возобновляемой энергетике, металлургии, IT и информационной безопасности, нефтегазовой отрасли.

Но, несмотря на такой большой круг интересантов, инвестиции в R&D в России по-прежнему не носят массового характера, подчеркивает Александр Фертман. Во многом это связано с тем, что в стране нет опробованных и работающих механизмов, которые позволили бы доводить новинки от идеи до реального воплощения. Во-первых, это долго, во-вторых — сопряжено со значительными финансовыми рисками: количественный экономический эффект от инновации, как правило, виден (или не виден) только после того, как она уже внедрена. Небольшие компании не могут себе позволить такие расходы, а крупные, особенно госкомпании, не хотят рисковать, так как риски, связанные со стартапами, не заложены в их бюджеты.

Фертман отмечает, что отечественные компании привыкли работать в институтской модели НИОКР, когда работы ведутся в рамках четкого техзадания в соответствии с выделенным финансированием, а заказчиком R&D выступает государство или компания с государственным участием. Это приводит к тому, что инноваторы-исполнители, стремясь вовремя отчитаться за освоенные в рамках заказа средства или подтвердить исполнение контракта, представляют либо уже завершенные, либо находящиеся в завершающей стадии исследования. На R&D с нуля такая схема не рассчитана.

Выйти за рамки

Российские компании медленно, но верно все же уходят от традиционной модели советских НИОКР, когда все от и до разрабатывалось в недрах одного предприятия или отраслевого научно-исследовательского института. Сегодня все больше компаний выводит проверку бизнес-гипотез на аутсорсинг. Формы внешнего сотрудничества могут быть самыми разными: либо это свои дочерние фирмы, которые занимаются исключительно R&D, либо сотрудничество с НИИ или высшими профильными учебными заведениями, в лабораториях которых идея проходит проверку на прочность.

Алена Дробышевская, директор группы консультирования в области ИТ KPMG в России и СНГ:
«В последнее время компании стали активно передавать на аутсорс решение своих достаточно узких и практических задач учебным заведениям — МГУ, МИФИ, МФТИ, «Сколтех». При этом они продолжают активно использовать и внутренние НИОКР, и разработки НИИ. Это новый тренд, которого не было еще пять лет назад».

Пока такой путь выбирают крупные корпорации и концерны, обладающие собственной развитой научно-исследовательской базой. В числе преимуществ такой модели в НК «Сибур» называют возможность быстрого теста идеи без вложений в обучение персонала и наращивание лабораторной базы. Среди недостатков модели — невозможность полноценного контроля результатов интеллектуальной деятельности. Кроме того, не всегда есть возможность держать фокус на коммерческом результате. Поэтому в нефтехимической отрасли сегодня распространена усредненная модель, когда на начальных стадиях разработки широко вовлекаются сторонние научные организации, а финальные стадии выполняются уже внутри компании.

Флеш-команды

Эксперты отмечают еще один интересный тренд. Он связан с появлением множества стартапов и небольших компаний, с которыми на постоянной основе в формате удаленки сотрудничают крупные представители разных отраслей. Это новая модель, когда внешняя команда используется компанией как собственный отдел R&D.

Такой путь развития выбрала для себя лесопромышленная группа «Илим».

Михаил Никулин, директор по продуктовым и технологическим инновациям АО «Группа «Илим»:
«Мы ищем не только готовые технологии, продукты и технологических партнеров, но и сильные команды разработчиков. В дальнейшем планируем расширять механизмы сотрудничества с инновационной средой в России и за рубежом, максимально используя внешнюю экспертизу для ускорения разработки и вывода на рынок принципиально новых для компании продуктов».

По той же модели работает с инновациями АО «Красцветмет», крупный производитель драгоценных металлов. Компания в 2016 году открыла R&D Park, который занимается как внутренними разработками, так и работой с внешними стартапами. Их поиск компания ведет с помощью партнеров — например, таких, как акселератор GenerationS от РВК. Для «Красцветмета» это возможность найти и развить одной из первых перспективную разработку на ранней стадии. Внешние же проекты получают шанс апробировать свои технологии с помощью сотрудников R&D-центра и в случае удачного «пилота» выйти в совместную коммерциализацию с компанией-партнером.

«Илим» также сотрудничает с GenerationS. Инновационную стратегию группа приняла в 2018 году, а в январе 2019-го уже завершила отбор технологических стартапов, организованный акселератором РВК. В список финалистов вошли 33 команды из разных стран, 13 из которых представили свои разработки топ-менеджменту «Илима». В их числе — идеи новых материалов на основе целлюлозы и сырья для ее получения, создание биоразлагаемых упаковочных материалов, монетизация древесных отходов. С каждым из проектов компания продолжает индивидуальную работу по созданию бизнес-кейсов.

Свой R&D-центр: за и против

Фармацевтические компании — одни из самых активных инвесторов в R&D, но исследования и разработки предпочитают вести в собственных лабораториях.

Роман Иванов, вице-президент Biocad по R&D:
«Разработка лекарственных препаратов предъявляет особые требования к качеству данных исследований, квалификации персонала и состоянию оборудования. Мы пришли к выводу, что надежнее, дешевле и быстрее выполнять эти работы самим. Сотрудничество с академическими учреждениями ограничено начальными этапами поисковых исследований».

Заместитель генерального директора по разработкам STADA в России Тимур Чибиляев тоже убежден, что R&D-центр всегда лучше иметь внутри компании. Это позволяет расширять портфели и за счет собственных разработок, и с помощью приобретения готовых продуктов. «Кроме того, одной разработкой жизнь препарата не заканчивается. Практика фармацевтической регуляторики развивается и предъявляет все новые требования к лекарственным препаратам», — объясняет Тимур Чибиляев. Поэтому российское R&D-подразделение STADA PharmDevelopment помимо разработок внедрения в производство и вывода на рынок новых препаратов, медицинских изделий и БАДов занимается также поддержкой лекарств из текущего портфеля компании.

АО «НПО «Стример» проводит исследования и проверяет работоспособность всех выпускаемых молниезащитных продуктов в испытательной лаборатории собственного научно-исследовательского центра. Уникальное оборудование лаборатории тоже продукт внутреннего R&D. Между тем стандартные испытания электрооборудования компания проводит с привлечением сторонних лабораторий.

Лесопромышленный холдинг Segezha Group создает централизованную группу по R&D, которая будет осуществлять исследования и разработки в бизнес-направлениях «Бумага и упаковка», «Фанера» и «Домостроение». Кроме того, компания намерена организовать отдельное подразделение Segezha Labs для быстрой апробации инновационных проектов и получения результата.

Михаил Никулин в качестве главных недостатков внутреннего R&D-центра называет «невозможность покрыть инновационную стратегию одновременно по нескольким совершенно разным направлениям». «Нужно иметь не одну сотню ученых, распределенных по департаментам R&D-центра, каждый из которых изучает свое направление. Еще один минус — ограниченный эффект от такой деятельности: речь идет в основном о повышении эффективности эксплуатируемых технологий и расширении продуктового портфеля», — полагает он.

Польза от НИОКР на конкретных примерах

Российские компании, вложившие деньги и сумевшие довести бизнес-гипотезу до коммерческого результата, своими успехами доказывают, что инновации — это трамплин для роста и развития предприятия.

Пример № 1

Компания Biocad в 2017 году завершила создание платформы, включающей все технологические решения для разработки и вывода на рынок препаратов моноклональных антител — как биоаналоговых, так и оригинальных. Первыми продуктами стали лекарства для терапии онкологических заболеваний — биоаналоги дорогостоящих импортных препаратов, закупаемых из бюджетных средств. Отечественная разработка оказалась почти на 80% дешевле, что позволяет госбюджету экономить миллиарды рублей в год. Сейчас доля Biocad на рынках этих препаратов составляет 70–95%. Выручка компании от реализации продуктов, разработанных в рамках данного проекта, в 2014–2018 годах превысила 30 млрд руб. Препараты зарегистрированы более чем в десяти странах мира, регистрационные процессы идут еще более чем в 30 странах. По их завершении прибыль государства от экспорта российских биоаналогов может составить более $850 млн в течение пяти лет.

Пример № 2

Одна из самых известных разработок группы РТИ — не имеющие аналогов в мире радиолокационные станции семейства «Воронеж» с радиусом действия до 6 тыс. км, которые изготавливаются с использованием инновационной технологии высокой заводской готовности (ВЗГ). Станция собирается как конструктор. На предприятии поблочно монтируется и проверяется радиоэлектронный комплекс, потом из этих блоков монтируются радиолокатор и антенна, что позволяет проверить весь аппаратурный комплекс в заводских условиях. На месте строительство РЛС «Воронеж» занимает три-четыре года, в то время как «Дарьялы» строились до десяти лет, а знаменитая станция ПРО «Дон-2Н» возводилась 20 лет. Использование технологии ВЗГ позволило России всего за шесть лет создать единую интегрированную систему предупреждения о ракетном нападении, охватывающую всю протяженность государственной границы.

Пример № 3

Инновационные технологии зачастую дают возможность компаниям выйти на новые для себя рынки, расширить географию и увеличить объемы продаж. Например, АО «НПО «Стример» по заказу новых зарубежных партнеров, энергетических компаний из Колумбии и Филиппин, разработало и начало производство молниезащитных устройств на новые классы напряжения — 45 и 69 кВ. В России высоковольтные линии такого напряжения вообще не используются, поэтому для реализации проекта потребовалось сотрудничество с крупнейшим мировым производителем изоляторов — немецкой корпорацией LAPP. На сегодня инновационное молниезащитное оборудование, созданное «Стримером», успешно прошло тесты на пилотных участках линий электропередачи на Филиппинах и в Колумбии, в ближайшее время планируется начало промышленной эксплуатации.

Пример № 4

Segezha Group на базе Вятского фанерного комбината освоила производство фанеры с тиснением honeycomb, которая отличается повышенной износостойкостью и противоскользящими свойствами. За счет этого компания вышла в новую рыночную нишу и начала поставки производителям транспортных средств. Так, недавно был заключен контракт и произведены первые отгрузки фанеры для Schmitz Cargobull AG, крупного европейского производителя прицепов и полуприцепов. Сейчас Segezha Group завершает международную сертификацию танкерной фанеры для обшивки судов-газовозов. Новый продукт отличается повышенной прочностью и устойчивостью к экстремально низким температурам. Потенциальные потребители — верфи Китая, Кореи и Японии, где в основном и строятся газовозы. В результате внедрения новых технологий экспорт фанеры Segezha Group по итогам 2018 года вырос на 12% и достиг 78%, объем продаж индустриальным покупателям увеличился на 35%, а доля прямых продаж составила 26%.

Быстрота и терпение

Развитие R&D важно для всех отраслей, но особое значение новые технологии имеют там, где уже есть большая инвестиционная активность. Например, если сегодня российские компании не так активно инвестируют в космические технологии или беспилотный транспорт, как западные, то, когда эта технология станет реальностью, им все равно придется догонять конкурентов, отмечает Алена Дробышевская. Точно так же любой взрыв и появление нового тренда где-то на мировой арене могут привести к полному изменению внутреннего российского рынка в любой из отраслей.

R&D станут массовыми в тот момент, когда общество поймет, что исследования и разработки — это подвижно и быстро, считает Александр Фертман. При этом важно, отмечает эксперт, чтобы и государство как основной инвестор инноваций оказалось готово работать не только в предсказуемой институтской модели НИОКР, но и в рисковой, когда открытия совершаются не ради научного процесса или освоения гранта, а ради коммерческого результата, чтобы за счет прорывного продукта или технологии выиграть на рынке.

Одновременно, подчеркивает Фертман, нужно менять систему оценки эффективности вложений в R&D. Сейчас все ориентировано на получение результатов в кратчайшие сроки, что отнюдь не способствует развитию инвестиционной активности в ранние этапы разработок. НИОКР требуют длительного планирования, оперативного реагирования и профессионального подхода, и этому современным управленцам нужно заново учиться.